Death in June in Odessa (12.11.13)

Как показывает опыт, объяснить человеку непосвященному, что такое даркфолк и чем он так хорош, практически невозможно. Дело даже не в том, что на пальцах это может выглядеть примерно как “представь себе бардовскую песню про смерть или гибель Европы”, так как суть жанра даже при всем желании никак не укладывается в ряд неких формальных признаков. Ключевые моменты, превращающие человека с гитарой в шамана-проводника, открывающего аудитории путь в экстатическую бездну – это несокрушимая сила его личности, способность простыми словами вскрывать изнанку реальных вещей и отношение к музыке, как к магическому ритуалу, соединяющему прошлое и будущее в настоящем моменте. Таков Дуглас Пирс – музыкант со внешностью учителя географии и харизмой мессии. Его Death in June за 32 года пережил многих коллег по сцене, но сдавать позиции не намерен – молодое творческое поколение еще не взрастило ни одной фигуры, равной по масштабу и значимости. Поэтому эксклюзивно лицезреть легенду того самого эзотерического подполья в своей стране, тем более в своем городе – это событие, пропустить которое было бы стыдно и обидно до конца жизни. Благо лейбл Cardiowave, организатор праздника души, это понимает не хуже простых слушателей.

Самое чудесное в Пирсе – это его усиливающаяся с годами открытость к слушателю. Возможно, Одесса просто располагает к диалогу лучше любого другого города. В Одессе публика наполовину состоит из молодежи, зрители пьют вино и обнимаются под сценой, а слушательские заявки начинают приниматься еще в первые полчаса концерта, плюс впервые за всю историю группы хит Little Black Angel звучит в сопровождении местного трубача. Вполне вероятно, что также впервые за 30 лет из зала в Дугласа летят мыльные пузыри, напрочь дезориентирующие и сбивающие с толку легенду даркфолка, только что затянувшую особо серьезную песню (за достоверность цитаты поручиться сложно, но реакция была в духе “And then I saw that f***ing bubbles… and I thought: oh, what the f***?”) Душевность вечера не идет ни в какое сравнение с прошлогодним киевским концертом, пусть даже количество посетителей несопоставимо: главное – неподдельная атмосфера всеобщего и взаимного удовлетворения происходящим.

Но даже с шуточками и лиричностью зала выступление Death in June остается тем, чем является всегда – сильным ритуальным действием, имеющим свои традиции и символы. Первые пятнадцать минут концерта – интро из шумовых нарезок, выбивающее из зрителя всю дурь, которую он принес с собой из обычной жизни: усталость, беспокойство, скуку и мысли о невыключенном чайнике. В тот самый момент, когда в голове образуется благородная пустота и внимание успевает рассеяться, на сцену из тумана неожиданно выныривает Пирс в полном облачении, включая любимую маску, и выглядит это чертовски эффектно. Следующие две песни – под гипнотический бой барабанов, с которыми Дуглас, вернувшись в Украину без верного перкуссиониста Джона Мерфи, справляется сам. Все эти вроде бы не связанные с основной частью концерта действия на самом деле великолепно настраивают на возвышенный лад и чистое, сосредоточенное восприятие. Любая песня, которая прозвучит после этого (а Пирс сыграет действительно любую песню из своего многолетнего репертуара, которую захочет слушатель с самым звонким голосом), минуя рациональные преграды, попадает прямо в душу, так что хочется просто закрыть глаза и покачиваться в такт, тихонько подпевая знакомые строчки. Магия этого момента настолько же необъяснима, насколько и долговечна: впечатления можно будет неделями носить за пазухой, боясь ненароком расплескать, а памяти точно хватит на всю жизнь.

То, как один человек удерживает аудиторию несколькими аккордами и негромким голосом, иллюстрирует главный факт: если есть внутренняя сила и весомое слово, музыка становится только средством скорейшего донесения этого слова. Людей, слушающих пение шамана, не интересуют конкретные ноты, только эффект, который они производят. Выступавшие после Пирса юные британцы The KVB, как ни старались, не смогли удержать волшебство вечера в своих руках. Кажется, что история допустила злую иронию: та же Британия, которая подарила миру идеологический прорыв и лучший музыкальный авангард 70-х, теперь бессовестно отдыхает на новом поколении, штампуя фабричным образом скучные звуки для лощеной молодежи в клетчатых рубашках, тонконогие представители которой толпились прямо под сценой. Формально неплохая музыка, наваливающаяся на публику стеной гитарного звука и подвываниями дорогих синтезаторов, тем более остро давала понять, как важно доносить со сцены не себя лично, каким бы молодым и красивым ты ни был, а то бессловесное и великое, что стоит за тобой (если, конечно, в твоем желании играть есть нечто большее, чем локальная самореализация). То, чем дышали первопроходцы сорок лет назад, чем пропитана каждая строчка творчества Death in June и что делает Дугласа Пирса великим, но при этом позволяет ему оставаться человеком. То, что отличает настоящего мастера, вставшего на путь музыкального служения человечеству.